Бывший оползень

 оползень  Добавить категорию

sv.leleko.ru/2011/08/20/pomnit-o-nix-pomnit-o-nas/
www.proza.ru/2010/06/07/1166
techstory.ru/fotoses/lls_foto.htm

Со слов главного инженера мехбата майора Сергея Лелеко:

Это замечательное местечко и сейчас располагается там, где ему и положено – километрах в пяти - десяти, наверное, от станции Сенная, к Востоку. Строительный титул это был – Сенная – Вольск. Не могу, буквально в двух словах, не пояснить, что это были за объекты и зачем было нужно перерабатывать столь много грунта. Этот участок, построенный на купеческие деньги ещё в начале прошлого века, служил для перевозки многочисленных грузов из Вольского порта вглубь европейской России. С тех времён изменилось очень многое, в том числе вес и длина составов, локомотивы, которые с большим трудом вписывались в «трамвайные кривые» этого участка. Так что это была глубокая реконструкция пути от Сенной до Вольска, на котором трудились целых два мехбата только на земле.

На нашем участке у Ключей требовалось разработать большую выемку в скальных грунтах под два пути (ширина понизу метров тридцать), длиной примерно два километра с хвостиком и объёмом два миллиона триста тысяч кубометров. Грунт – опока; желтоватый, рассыпчатый камень 4 или 5 категории, т.е. нормальный, скальный грунт. А это означало, что по всем правилам, технологии работ и сметам, этот грунт требовалось разрыхлять предварительно буровзрывным способом, и только после этого разрабатывать экскаваторами и вывозить. Кстати, не так уж далеко находился и объект для этого грунта – насыпь, объёмом тоже очень приличным – под два миллиона, кажется, кубов – как раз напротив деревни Ключи, с хорошим, живым водотоком, для которого воины–мостовики из Полтавы соорудили впечатляющую водопропускную трубу, в которую можно было свободно заехать на кременчугском самосвале, если бы не было воды. На деле дальность возки нашими самосвалами оказалась очень большой, поэтому не весь грунт из выемки мы перевезли в насыпь: но не это важно. Важно другое: грунт этот, под названием «опока», поддавался разработке гидравлическим экскаватором ЭО-5122... без разрыхления! Причём, происходило это уже второй год; но для меня стало откровением, поскольку в 80-м меня на этом объекте не было.

Я задумался... Поговорили с комбатом: Володя Ерёменко – сам бывший главный инженер этого батальона, намекнул, что трудись, мол, и вопросов не задавай. Ладно, тружусь. Как-то раз не по моей инициативе состоялся серьёзный разговор с зампотехом нашей бригады и «куратором мехбатов» полковником Л.Т. Калинкевичем, разъяснившим мне ситуацию своим излюбленным методом: громким и визгливым фальцетом.

Вообще-то, Леонид Тихоныч был хороший мужик впечатляющей внешности, ростом под 185 сантиметров, но при этом имел громкий, визгливый голос. «Калина красная» - ещё одно его наименование, но сугубо конфиденциальное, был способен выпить ведро водки и при этом не захмелеть. Что ж, визгом всё равно ничего не объяснишь: например, как процентовать месячное выполнение плана с включением буровзрывных работ (очень значительной цены по смете) и, при этом, их не производить…?! А инспектор отдела капитального строительства Приволжской железной дороги Виктор Васильевич Нерубенко, ежемесячно прибывавший на наши объекты проверить выполнение, проконтролировать технологию работ, исправно подписывал все процентовки. Правда, это делалось очень с большим трудом: три дня минимум происходил процесс угощения дорогого гостя. В него были поочерёдно «втянуты» и командир (Володе было тяжелее всех – у него, такого молодого в то время как и я, уже была гипертония) и все заместители поочерёдно. Так что Василичу доставалось больше всех: очень трудная, вредная была у него работа! Но, видимо, было за что «терпеть»...

Собственно говоря, меня эта «кухня», заваренная управлением бригады и, по-видимому, проектным институтом «Харгипротранс» - автором проекта (это только моё предположение, разумеется), не касалась: работаем и хорошо. Дело шло к окончанию выемки, когда механизмы начали разработку в начальных пикетах – уж не знаю, почему их не сразу выкопали. И тут началось странное: пошёл какой-то конгломерат, состоящий из глин разного цвета и влажности с включение разных размеров валунов! Стали плохо справляться: ковши экскаваторов залипали вязкой глиной, которую можно было извлечь только вручную. Валуны, попадавшиеся иногда, нашими советскими бульдозерами не сдвигались с места! Ничего не понимая, я полез в проектную документацию, где обнаружил на геологическом плане местности, что везде… опока! Интересно, однако: но работать всё равно надо, а «Калина красная» вмиг пригнал большой «Комацу» от соседей. Только он и справился с этим странным участком выемки. Возился долго – к его отвалу тоже липла глина, но японская сила победила, и всю эту глину разных цветов вытолкали в полевую сторону. А выемку потихоньку стали готовить к сдаче под укладку.

Ускорить этот процесс было очень сложно – откосы спланировать из-за их огромной протяжённости было нечем, поэтому многократно по ним таскали связанные вместе две – три старые тракторные гусеницы. Помогало не всегда – на глинистом участке пришлось ставить экскаватор – драглайн со значительно удлинённым тросом, чтобы доставал до дна выемки. Не смотря на то, что это было далеко не самое глубокое место – метров 15 – 17, получалось тяжело из-за того же налипания глины. По дну работы закончили раньше, соорудили положенные по проекту камнепадные канавы, шириной со скреперный ковш. В это же время, насколько припоминаю, и на насыпи работы уже подходили к концу, но именно выемка приподнесла «сюрприз» достойный если не книги рекордов, то, по крайней мере, подробного описания.

Представьте себе картину: конец сентября или начало октября в Саратовской области. Ни дождичка - дуют сухие, горячие ещё ветры. Стоишь в выемке, почти готовой к сдаче под укладку пути – только драглайн «царапается» справа по ходу километража – «полирует» неровный, с недоработками, откос. Работает и в ночную смену – надо поторапливаться.

Стою, смотрю на то, что мы сотворили, и… как-то становится не по себе: в теле матушки Земли вырыты миллионы кубов грунта и ветер (кажется или мерещится?!) воет, пролетая куда-то… Жаль, не было плёнки в фотоаппарате, жаль.

Ночью, часа в три – сильно стучат в дверь моего вагончика, открываю. Насмерть перепуганный водитель самосвала, заикаясь, лопочет что-то про выемку, которая обвалилась?! Пытаюсь успокоить парня, переспрашиваю несколько раз – бесполезно: солдатик в шоке. Где начальник смены – не знает, решил доложить самостоятельно; ничего себе новости! Прыгаю в МАЗ и вперёд. Находящийся в ужасе солдатик немножко приходит в себя, и рассказывает, что у него на глазах выемка… обрушилась. У меня это в голове не помещается, и я не верю: хотя , что же тогда с солдатом?!

Рассвет, часа четыре утра – заехали на выемку сверху, к экскаватору. Машину останавливает метрах в сорока – дальше, говорит, не поеду. Я начинаю что-то понимать, иду к откосу. Стоит работающий экскаватор, разумеется, без машиниста – рядовой Турсунов неизвестно где, как и водители трёх МАЗов, стоящие поодаль. Нет никого, включая начальника смены. Подхожу к экскаватору, и вижу потрясающий, какой-то лунный пейзаж. Нет, скорее напоминающий что-то из долины Каньонов в штате Аризона – видел на фотографиях – метров 150 выемки засыпано на половину ширины дна, а грунт, сползший с правого откоса, стоит вертикальными колоннами! Сдуру, я зачем-то встал на одну из них, но тут же отпрыгнул на не обрушенное место – сумасшедший! А если бы обвалился?! Опять Он, Он хранит дурня!

Кое - как нахожу всех свидетелей, строю и опрашиваю: все в трансе, можно сказать, в ужасе. Никто не пострадал, но если бы экскаватор туда, в выемку, завалился, или машина, или вместе все… Не стал задумываться: картина было ясная – трагедия случилась, но без жертв, Слава тебе Господи! Опять, опять Он хранит…

Командир долго не мог понять моих слов: это и понятно, особенно среди ночи. Поехали, посмотрели, начали докладывать. Конечно, начался серьёзный шум, начиная с политотдела. Объяснения – письменные требуют, несколько, и поточнее «о грубых нарушениях технологии производства земляных работ», что привело, значит, к обрушению откоса почти готовой выемки. Конечно, было сложно, а давление было очень сильное. Никто из руководства батальона, включая моего комбата, ничем не поддержал, и ясно почему: все тоже были «с полными штанами». Но, чёрт возьми, хоть и были небольшие огрехи, не могли они привести к такой катастрофе ( а вот бы уже поезда шли?!). Я открыл-таки рот перед политработниками из бригады насчёт несовпадения по грунтам – вижу, что это им непонятно: у них задача найти виновного, а вот он тут и сидит! Конечно, сразу начали проверять исполнительную документацию, чертежи, технологию. Хотя и было муторно, всё же с комбатом мы крепко поговорили насчёт этой глины с камнями: тут что-то было не с проста, раз именно этот откос обвалился. Но почему тогда никуда не делся откос с верховой стороны, слева по ходу километража? Ещё раз смотрим план расположения скважин изыскателей: они или пьяные были, или поленились всё тщательно бурить до проектных отметок дна выемки! Получалось, что слои глины разного цвета, видимо, веса и влажности с камнями, расположены были на этом участке… под некоторым углом, что и привело к сползанию части грунта в выемку именно справа – слева они, эти слои, расположились как раз под прямым углом – не было поверхности скольжения, или в том месте глины не было вовсе, а была опока. На фото из Гугла видно, что левый откос по ходу километража – жёлтого цвета; может быть, там этих глин и не было?... Это умозаключение, разумеется, появилось гораздо позже, когда я узнал о результатах ликвидации этого безобразия через сослуживца, прибывшего по замене в стольный град Улан-Батор, уже в 1982 году…

Этот потрясающий воображение факт моей производственной деятельности мог бы закончиться неизвестно чем – не только снятием с должности, но и уголовной ответственностью. Но, чёрт возьми, ничего же не нарушал из установленных правил производства работ – от чего же было так страшно?! А просто было впечатление, что сама Матушка Природа отомстила людям за то, что вторглись в неё так глубоко…

Политотдельцы, собрав бумаги, ретировались, оставив меня в раздумьях о моих безрадостных перспективах. Понаехали инженеры из бригады во главе с главным – полковником В.В. Лещёвым, большим мастером искать виновных, прибыли представители «Харгипротранса», закрутилось дело по проверке всего и вся… Тут, чувствую, меня плавно отодвигают вообще от производства, престали донимать глупыми вопросами и требовать переписать объяснительные. Потом комбат предложил мне поучаствовать в разработке проекта производства работ на следующий, 1982 год – т.е. потрудиться в бригаде, в Харькове. Это было хорошее предложение – меня отправляли на спокойную работёнку с трассы, т.е. « с глаз долой». А и действительно, уже ноябрь наступил – отгрузиться на Лозовую вполне могли и без меня. А в Харькове и вовсе встретили новости: Киев настоятельно и напористо «просил соглашаться» поехать служить в Монгольскую народную республику, на аналогичную должность. Т.е., захотели избавиться «полностью и окончательно»! Знали бы они, мои начальники, насколько аналогичны были мои чаяния!

Так тихо, без шума, закончилась для меня эта производственная трагедия. Объём этого обвала ( уж не помню от кого я это слышал) составил более сорока тысяч кубометров глинистого, а вовсе не скального грунта! Весь он позже был сдвинут в выемку и вывезен в отвал, а откос, должно быть, сильно уположили. Правда, на фото «сверху» (в Гугле) уловить это уположение почти не возможно. Однако, сам факт того, что я могу на него посмотреть, конечно, радует: теперь это давно действующий участок пути на Вольск. А чем же закончилось настоящее расследование и кто там так «прошляпил» - для меня тайна. Равно как и то, что батальон обошёлся без буровзрывных работ, заложенных в смету… Впрочем, открывать их не очень и хочется. И это тоже был 81-й...

... А закончился тот год ещё одним важным событием, но личного характера: произошёл развод, разъезд и в следующем году я уже служил в братской Монголии. Обогащённый богатым опытом трудов на Саратовской трассе...