Болото Мочаловское

Комментарии

• 
  demerest1

  Наиболее трудоёмкая работа на подготовке болот — рытьё валовой канавы — конусообразного рва глубиной в три метра и шириной в верхней её части в два с половиной. Этим всегда занимались самые сильные мужчины. Когда подошла очередь Мочаловского болота, наступила первая военная осень. Здоровые мужчины один за другим уходили на фронт, пока не остался здесь один — известный стахановец, бригадир добычи торфа Пётр Федорович Кочин. А в помощь ему выделили мальчишку-подростка. * * * — Что же мы вдвоём будем делать? — всполошился помощничек.— Нам ведь на год, наверное, хватит работы с этой канавой. — Ничего не поделаешь, Ванюша, немец-то к Москве прёт, надо его останавливать, а к нам кого-нибудь пришлют на подмогу. Но на подмогу к Кочину никого не присылали. Так и работали они всю зиму вдвоём. Приходили рано утром, снимали полушубки и принимались за дело. Кочин работал красиво. В его сильных руках лопата послушно врезалась в толщу торфа. Большие куски один за другим вылетали наверх, образуя рядом с канавой по обеим её сторонам огромные, сплошные насыпи. Он не спешил, но дело спорилось. Вот короткий удар лопатой, и кусок торфа подрезан, затем сильный взмах руками — торф уже наверху. Движения методичны, как будто работает какой-то механизм, а не человек. Ваня втайне завидовал Кочину и, стараясь походить на него, во всём подражал наставнику. Он тоже научился работать по-кочински, перенял все его приёмы. И даже походку свою изменил — вышагивал по вечерам, шаркая ногами, слегка наклонившись вперёд. На работе отдыхали редко и мало разговаривали. Каждый был занят своими мыслями. В двенадцать часов на болото в термосах привозили обед. Они шли в наспех сколоченный тепляк. Долго и сосредоточенно хлебали горячие щи. После обеда читали сводки Совинформбюро и возвращались к работе. Шли недели, месяцы. Иногда Пётр Фёдорович говорил своему напарнику: «Ничего, Ванюшка, не тужи. Если мы одни её выроем, эту канаву, люди поминать нас будут». Наступила весна 1942-го. На верхнем конце болота у самой кромки леса всё ещё работали два человека. Иван повзрослел, заметно вырос и похудел. Кожа на лице и руках задубела до черноты. Глаза провалились. Кочин тоже похудел, ещё больше ссутулился, и походка стала тяжелей. Прямая, как струна, канава уже не просматривалась на всю длину. Она уходила от речки Мочаловки в противоположный конец болота и тянулась почти на два километра. По нормам мирного времени работа Кочина и подростка Ивана была выполнена за восьмерых землекопов. Чем можно измерить их труд, только мерой людской благодарности! Долго жители посёлка Мочаловки называли эту канаву Кочинской.

  5 лет назад | ответить | hide comment