Могила писателя Александра Исаевича Солженицына (Москва)

Комментарии

• 
  АнтиВетров (гость)

  Отрывок из книги А.А. Шабалова "Одиннадцатый удар товарища Сталина" Прекрасные слова сказаны А.И. Солженицыным: "Жить не по лжи". Вот мы и перескажем содержание книги "Не сотвори кумира" (ВИЖ " 9 -12,1990 г.), чтобы увидеть, как же сам Александр Исаевич придерживался этого принципа. Ее автор, бывший редактор власовской газеты Л.А.Самутин, честно отсидевший свой срок в воркутинском лагере, по сути, был соавтором некоторых страниц книги "Архипелаг Гулаг". В семидесятых годах по просьбе Солженицына прятал у себя эту рукопись. Самутин хранил верность Солженицыну лишь до того момента, когда работники КГБ у него эту рукопись изъяли. За три недели до этого в органы госбезопасности была вызвана их общая знакомая Елизавета Денисовна Воронянская - она все печатала Солженицыну и была с ним, как говорится, в отношениях "особо тесных". Перепугавшись, женщина повесилась, и Самутин, проанализировав обстоятельства ее гибели и своего ареста, делает однозначный вывод - донес на них не кто иной, как сам Солженицын! Это позволяло ему поднять на Западе шум вокруг "Архипа" и в предисловии заявить: "Но теперь, когда госбезопасность все равно взяла эту книгу, мне ничего не остается, как немедленно опубликовать ее". Реакция самого Самутина на "Архип" вначале была восторженная: "Клевета, ну и пусть! Зато влепил им А.И. пощечину!" Но затем восторг сменился на бешенство - идеолог власовской армии увидел, что в роман перекочевали материалы из геббельсовского министерства пропаганды. "Кто поверит в эту "туфту"? (Еще как поверили!!! - авт.) Из каких шепотков на нарах, от каких жалких личностей слышал Исаич, а потом силой своего авторитета попытался возвести в ранг непреложной истины эти "открытия"? Но, пожалуй, самое большое разочарование вызвали у меня, как это ни странно, те немногие страницы "Архипелага", где автор писал правду". Самутину стало ясно, что ради спасения своей шкуры Исаич шел на все. Чтобы избежать фронта... Впрочем, давайте прошагаем с Исаичем по его фронтовым дорогам. В армию попал не с начала войны, как нас убеждают, а лишь во второй половине октября - ездовьм в Сталинградский округ, находившийся тогда в глубоком тылу. Затем училище, и лишь с мая 1943 года служба в АИР (артиллерийская инструментальная разведка). Это в определенном смысле "кабинетный шпионаж", требующий лишь умения чутко работать с акустическими приборами. Исаич в состоянии был выписать на "передовую" даже свою жену Наталью Алексеевну Решетовскую, с которой героически бил "по воробьям и воронам". Можно было бы такую службу ему в упрек не ставить, если бы и она не тяготила нашего "героя". Были известны десятки случаев, когда людей откомандировывали в глубокий тыл по самым невероятным причинам: то мать гречанка, то скрыл, что был на оккупированной территории... Вот и начал Исаич строчить из частей "особой секретности" письма с трескучими фразами: "Превращение войны отечественной в войну революционную... Война после войны...", - короче говоря, вперед - до Ла-Манша! Даешь Париж! Даешь Европу!.. Повторение "троцкистских бредней" противоречило официальным установкам того времени, но большой провинностью не было. Существ овал вариант закончить войну в каком-нибудь запасном артполку, охраняя мост где-нибудь на Волге... Однако весь этот блистательный план с треском провалился после лишь одного окрика следователя: "Солженицын, вы не искренни со следствием!" У Исаича наступило, по его же словам, "затмение ума и упадок духа", и он оговорил своих ни в чем не повинных школьных товарищей - Виткевича и Симоняна, получивших, соответственно, "и по ногам и по рогам". В лагере Исаич не бедствовал, так как сразу предложил свои услуги лагерного стукача. Ему была присвоена и признана им письменно кличка "Ветров". На случай разглашения органами этого факта, Солженицын "проговаривается" об этом во втором томе своего "Архипа" ( стр.346 ). Сохранилось его "сов. секретное донесение" о якобы готовящемся побеге. На самом деле заключенные лагеря "Песчаный", находящегося вблизи Караганды, намеревались 22 января 1952 года обратиться к руководству лагеря с просьбой об улучшении режима. Но из-за доноса "Ветрова" их встретили автоматными очередями. Многие были убиты, оставшиеся в живых получили "положенные" 25 лет.

  15 лет назад | ответить | hide comment
• 
  АнтиВетров (гость)

  Как мог в своих книгах трус и лагерный стукач описывать поведение Сталина в ноябре 1941 года? Конечно, "его Сталин" в страхе уезжает в Куйбышев и из бомбоубежища неделю названивает: сдали ли Москву? "Поверить нельзя было, что остановят, - остановили! Молодцы, конечно, молодцы. Но многих пришлось убрать: это будет не победа - если пронесется слух, что Главнокомандующий временно уезжал. Из-за этого пришлось седьмого ноября небольшой парад зафотографировать!..." Вот ведь как! И парада не было, и речь Сталин не говорил! Жаль, не могут встать из братских могил и плюнуть Исаичу в жалкую бороденку, в его бесцветные от злобы глазки те, кто, пройдя у Мавзолея, сразу уходил в свой последний бой... До какой же низости может опуститься человек! Да, не пророк. Порок! Своей гулаговской "туфтой" он заменил в сознании советских людей пусть не простой, но прекрасный и созидательный период жизни нашей страны. Но разве можно историю великой Державы писать лишь по Томам уголовных дел, видеть ее глазами лагерных шестерок?! В школьный учебник включены рекомендации Солженицына для человека, пожелавшего "жить не по лжи". "С этого дня он - впредь не напишет, не подпишет, не напечатает никаким способом ни одной фразы, искривляющей, по его мнению, правду..." Как раз во время написания этого Исаич наперегонки с Роем Медведевым за премию в 5 тысяч "баксов" бросился доказывать, что автор "Тихого Дона" не Шолохов. "живописно, скульптурно, фотографически... не изобразит ни одного искажения истины, которое различает..." (ИО, 11 класс, стр.220) Выяснилось, что многие "жалостливые зековские" фотографии Исаич фабриковал уже после отсидки. Еще один факт бесстыдства. Тутуже не выдержали работники Госархива: "Если подсчитать количество арестованных по статье 58ж, то получишь, что в исправительно-трудовых лагерях побывало около двух миллионов человек. Два миллиона - много это или мало? Конечно же, много, но кому-то это кажется мало, и они доводят цифру до 110 миллионов". (Для справки: Геббельс, утверждающий, что, чем невероятнее ложь, тем быстрее в нее поверят, смог "осилить" лишь 14 млн. репрессированных.) Работники Госархива высмеяли фразу Исаича: "Я не дерзну писать историю Архипелага. Мне не довелось читать документов". "Приезжайте в Москву. Эти документы ждут вас", - с сарказмом пригласили они "живущего не по лжи". Архивы Гулага открыты! ( Знание - народу, "6,1990г.) Но недосуг ему теперь этим заниматься. Еще недавно он писал: "Нет на свете нации более презренной, более покинутой, более чуждой и ненужной, чем русская". Еще недавно он вымаливал у ЦРУ Нобелевскую премию: "Мне эту премию надо. Как ступень в позиции, в битве! И чем быстрее получу, тем тверже стану, тем крепче ударю!" Время ударов по "чуждой и ненужной" нации прошло: Союз лежит в развалинах, по рекомендации Исаича "отпущены" Прибалтика и Средняя Азия, по всей стране кровь, беженцы... Теперь Россию надо обустраивать для новых хозяев. А те знают, что лучший наркоз, чтобы "презренная нация" при этом не взбунтовалась, - антикоммунизм. Солженицын хорошо выполняет эту работу. Бывшему сексоту не привыкать работать на "хозяина".

  15 лет назад | ответить | hide comment
• 
  aomming

  Чрезвычайно тенденциозно. Я бы даже сказал - грязный пасквиль. Солженицын, конечно, фигура очень неоднозначная. Статья Википедии хороша, рекомендую.

  14 лет назад | ответить | hide comment
• 
  boaty

  Недостоверность некоторых (или даже всех) произведений Солженицына не отменяет их художественности. А последняя бывает ценна даже если она где-то не соответствует историческим фактам. Парад на Красной площади 1941 года мог быть на самом деле, но Солженицын глубоко художественно и МЕСТАМИ абсолютно гениально (даже по-сталински гротескно, вплоть до черного юмора) показал менталитет Сталина, стиль его мышления и логики, его ценности и отношение к окружающему миру. К личности и взглядам самого Солженицына я напр. отношусь с неприязнью, однако художественнная версия этой личности создана им гениально... Главы о Сталине в "Круге первом" являются наиболее значительным литературным феноменом из всего что написано о Сталине.

  13 лет назад | ответить | hide comment